7. ВЫНУЖДЕННАЯ ЗАДЕРЖКА

Ил-76 Центра спецопераций

ФСБ России, 3 августа, 18.30

Начальнику временного управления ФСБ

Чеченской Республики

полковнику Афанасьеву

Для проведения спецоперации по освобождению находящегося в заложниках у террористов заместителя Председателя Центральной избирательной комиссии России Загайнова И.А. в Ханкалу направляется антитеррористическое подразделение управления «В» Центра спецопераций ФСБ РФ под командованием начальника управления генерал-майора Углова. Личный состав подразделения будет доставлен на военный аэродром Моздока специальным самолетом Ил-76 бортовой № 018 Центра спецопераций ФСБ РФ. Тем же рейсом в Моздок будет переправлен международный террорист, один из лидеров исламской террористической организации «Аль-Кайда» Ахмед аль-Рубеи. Для скорейшей переправки личного состава управления «В», а также находящегося под стражей международного террориста из Моздока в Ханкалу рекомендую задействовать вертолет военно-транспортной авиации, для чего заблаговременно свяжитесь с командованием Объединенной группировкой федеральных сил на Северном Кавказе. Соответствующее указание в штаб Объединенной группировки передано.

Директор

Федеральной службы безопасности РФ

генерал-полковник Постников.

Надсадный рев четырех авиационных турбин проникал через не имеющий звукоизолирующего покрытия фюзеляж в десантный отсек и, гулким эхом отражаясь от внутренней металлической обшивки, давил на барабанные перепонки. Самолет явно шел на снижение: к реву двигателей прибавились раскаты грома. Значит, транспортник уже опустился до уровня грозовых облаков, застилающих небо над Моздоком. Полковник Бондарев, сидящий рядом с генералом Угловым на передней скамье, сразу после кабины пилотов, повернул голову и оглянулся назад. В хвостовой части самолета, в грузовом отсеке, отделенном от десантного металлической переборкой, находился исламский террорист, освобождения которого добиваются его сообщники. Из-за близости турбин шум в транспортном отсеке еще больше. Зато, – Бондарев усмехнулся, – если самолет по какой-то причине потерпит аварию, то при аварийной посадке у Рубеи гораздо больше шансов остаться в живых, чем у летящих на том же самолете бойцов «Вымпела».

Самолет ухнул в воздушную яму, и Бондарев болезненно поморщился: не накаркать бы. Как и большинство людей, профессии которых связаны с риском для жизни, начальник оперативного отдела «Вымпела» был суеверен. Но вот самолет вынырнул из нависших над городом грозовых облаков и, заложив круг, пошел на посадку. С утробным гулом выдвинулись из брюха транспортника широкие шасси, и спустя несколько минут самолет резво побежал по бетону. В нарушение летных инструкций генерал Углов поднялся со своего места и выглянул в бортовой иллюминатор, на котором растекались капли дождя.

– Если до темноты гроза не прекратится, придется сидеть в Моздоке до утра, – недовольно заметил он и с еще большим раздражением закончил: – А времени на согласование действий с местными службами остается катастрофически мало.

Бондарев промолчал, так как справедливое замечание генерала не требовало ответа.

«Вымпел» готов был вылететь в Чечню еще утром. Но всю первую половину дня пришлось потратить на процедуру освобождения исламского террориста. Углов негодовал: выпускать из тюрьмы убийцу и международного террориста уже само по себе аморально и противозаконно, но мы закрываем на это глаза, зато требуем, чтобы прокурор изменил террористу меру пресечения в виде ареста на подписку о невыезде! Какой невыезд, если мы сами переправим его в Чечню?! Однако на Генеральную прокуратуру доводы командира «Вымпела» не произвели впечатления. И конвой, состоящий целиком из офицеров «Вымпела», забрал Ахмеда аль-Рубеи из следственного изолятора ФСБ только после оформления необходимых документов и соблюдения всех бюрократических формальностей. В результате стоящий наготове десантно-транспортный самолет вылетел в Моздок только в пятом часу вечера. И вот сейчас погода грозила окончательно сорвать график переброски антитеррористического подразделения и конвоируемого террориста в Чечню.

Свернув на рулежную дорожку, самолет наконец остановился на отведенном ему месте. Сейчас же распахнулись створки погрузочно-загрузочного люка. Все находящиеся на борту «вымпеловцы» обернулись к своему командиру.

– Часовые на поле. Остальным оставаться на месте, – распорядился Углов и, двигаясь между скамьями, на которых сидели его бойцы, направился к выходу.

С задних рядов поднялись двое офицеров, назначенные в караул еще перед вылетом из Москвы, и, опередив генерала, выбежали из самолета. Им, как и Углову, пришлось миновать транспортный отсек, где находились прикованный наручниками к скамье террорист и двое конвоирующих его офицеров. Весь двухчасовой перелет из Москвы Ахмед аль-Рубеи просидел молча, но, когда мимо проходил Углов, подал голос:

– Судя по вашему лицу, у вас что-то не клеится, генерал, – с издевкой произнес он по-русски.

В юности будущий лидер «Аль-Кайды» закончил четыре курса Московского инженерно-строительного института и достаточно хорошо изучил за это время русский язык, а приобретенные в институте инженерные знания впоследствии использовал при подготовке терактов. В результате спланированные им с учетом конструктивных особенностей зданий и прочих сооружений взрывы вызывали максимальные разрушения.

Проигнорировав обращенное к нему едкое замечание террориста, Углов по опущенной аппарели сбежал на летное поле моздокской военной базы. Часовые уже заняли положенные места у носовой части и хвоста самолета, а со стороны комплекса зданий аэродромных служб к приземлившемуся транспортнику бодро шагал невысокий человек в военной форме.

– Подполковник Еременко, замначальника УФСБ Чеченской Республики. Здравия желаю, товарищ генерал, – представился он, подойдя ближе.

– Углов, – ответил на приветствие командир «Вымпела» и крепко пожал встречающему руку. – Когда мы сможем вылететь в Чечню?

– Вертолет давно готов, – подполковник живо указал рукой на стоящий на летном поле транспортный вертолет Ми-26. – Но погода… – он тяжело вздохнул. – По прогнозам синоптиков, гроза затянется на полночи. А вертолет даже не оборудован аппаратурой для ночных полетов. Сами понимаете, транспортник. Боюсь, до рассвета вылететь никак не удастся. Можно, конечно, перебросить ваш отряд на машинах. Я на всякий случай договорился с командованием базы о выделении машин. Только риск большой. Ехать в сумерках, да еще в грозу. Запросто можно напороться на мину или засаду.

Углов задумался. Риск действительно был слишком большой и неоправданный.

– Вылет на рассвете! – распорядился генерал.

Услышав его слова, подполковник Еременко явно обрадовался.

– Вот и хорошо. Передохнете ночь, а утром со свежими силами за дело. Для ваших бойцов приготовлено место в казарме, – Еременко махнул рукой в сторону строений на краю летного поля, еле различимых за пеленой дождя. – А заключенного можно до утра поместить на аэродромной гауптвахте.

Но Углов в ответ отрицательно покачал головой:

– Он останется с нами, – и, обернувшись к открытым створкам погрузочного люка, громко крикнул: – Начальника конвоя ко мне!

– Начальника конвоя к командиру! – эхом прокатилось по десантному отсеку.

И через полминуты из самолета выбежал невысокий, но подтянутый и стройный офицер в таком же, как на генерале, зеленом камуфляже с четырьмя маленькими звездочками на матерчатых погонах.

– Капитан Овчинников, – представил офицера подполковнику из временного управления ФСБ Чечни генерал Углов и, обратившись к капитану, приказал: – Отведете заключенного в казарму. Подполковник вам покажет, – Углов указал на Еременко. – Там же до рассвета разместится наше подразделение. Место для содержания заключенного выберете сами. Главное, обеспечить его надежную охрану.