– Что они могли сказать? – криво усмехнулся Ахмед. – Я знаю этого Бондарева. Он полковник ФСБ, их штатный переговорщик. Я не стал его слушать. Зачем? Все равно он сам никаких решений не принимает. Но мои новые требования он передаст наверх обязательно. – Ахмед взглянул на наручные часы. – Думаю, уже передал. Подождем.

– Ты полагаешь, они уступят? – поинтересовался Хамид.

Ахмед усмехнулся. Это оказалось не просто. Он и сам был на нервах, но должен, должен был демонстрировать этим двоим полное спокойствие и уверенность. Хотя после сообщения Мадины о захвате российским спецназом установленного в поле миномета сохранять самообладание стало дьявольски трудно. Да еще фээсбэшники каким-то образом установили его личность. А Ахмадов хвастливо утверждал, что измененный с помощью его устройства голос опознать невозможно. Мнит себя выдающимся организатором и стратегом диверсионной войны, а сам, притащив в номер шлюху, чуть не провалил блестяще спланированную диверсионную акцию. При этом у него еще хватает наглости задавать свои идиотские вопросы, в то время как после истории со шлюхой вообще следовало бы не раскрывать рта. И ведь не ответить ему нельзя. Эти двое вовсе не так стойки, как Мадина, поэтому приходится постоянно поддерживать в них веру в победу.

С той же усмешкой на губах Ахмед утвердительно кивнул головой:

– Уступят. У них нет выбора. За оставшиеся три часа им ни за что не обыскать окрестности АЭС на глубину зоны поражения. Поэтому им придется заплатить.

В разговор вступил Рамзан:

– Так, может, имело смысл позвонить напрямую в правительство, чтобы они побыстрее шевелились, а не этому фээсбэшнику?

Ахмед презрительно хмыкнул:

– Я уже звонил в приемную президента. Меня отослали оттуда в МЧС. Президент и все правительственные чиновники во главе с премьером боятся нас, вот и поручили ведение переговоров этому Бондареву. Боятся! – выразительно повторил он, глядя в глаза Рамзану. – Им, конечно, очень жаль расставаться со своими деньгами. Поэтому еще какое-то время они будут напрягать мускулы, пытаясь нас найти, а когда поймут, что это невозможно, заплатят выкуп!

– Как бы они за это время не прихлопнули нас, как мух, – подал голос Хамид.

– Если ты такой трус, можешь проваливать. Тебя никто не держит, – не обернувшись к Хамиду, равнодушно ответил Ахмед.

Вайнах не оставил ему выбора. И про себя Ахмед решил, что, если Хамид сейчас встанет и направится к двери, он застрелит его на месте. Ему придется это сделать, несмотря на риск обнаружить себя перед постояльцами мотеля. Скверно, что пистолет без глушителя. Но у «макарова» маломощный патрон, и если стрелять через подушку, то никто из соседей, скорее всего, и не услышит выстрела. Ахмед примерился, как правой рукой удобнее выхватить из бокового кармана пистолет, а левой накрыть его лежащей в изголовье подушкой. Но Хамид не встал из-за стола, а вместо этого сердито произнес:

– Генерал Ахмадов никогда не был трусом!

«Ты никогда не был генералом, – усмехнулся про себя Ахмед. – А трусом как был, так и остался».

– Но я хочу знать, мы что, так и будем сидеть в этом грязном мотеле, пока менты или фээсбэшники не нагрянут сюда с облавой?

Дельное замечание. Полиция очень любит устраивать проверки паспортного режима во всякого рода дешевых мотелях, особенно при угрозе теракта. Да и в таких заведениях у полицейских, как правило, полно осведомителей. Похоже, страх подстегнул мыслительный процесс самозваного генерала. Тем не менее к его замечанию следует прислушаться. Но последнее слово всегда должно оставаться за командиром.

– А куда ты собираешься деть дохлую шлюху? – переведя взгляд на Хамида, спросил Ахмед. – Или предпочитаешь забрать ее с собой в качестве сувенира?

Вайнах явно растерялся. Под пристальным взглядом Ахмеда у него забегали зрачки, и он так и не нашелся что ответить.

– Ладно, – наконец произнес Ахмед, изобразив, что принимает вынужденное решение. – Оставим ее здесь. Но рассчитываться за комнаты не будем и из мотеля выйдем незаметно. – Он встал с кровати и снова повесил на плечо сумку со спутниковым телефоном. – Выходим по одному. Рамзан первый.

Рамзан вскочил из-за стола и, вытянув из-под кровати сумку, принялся бросать все выгруженные ранее вещи. Но Ахмед остановил его:

– Оставь все, как было. Пусть все считают, что ты сюда еще вернешься.

Рамзан не стал перечить – вот что значит бывший военный – и снова сунул в прикроватную тумбочку пакет с безопасной бритвой и кремом, швырнул на полку одежного шкафа футболку и пару носков, а штаны от спортивного костюма повесил на спинку стула. Ахмед одобрительно кивнул:

– То, что надо. А теперь иди.

С сумкой в руке Рамзан выскользнул за дверь. Хамид тоже рванулся к выходу, но Ахмед придержал его за локоть.

– Подожди. Дай ему выйти на автостоянку.

Но Рамзан так никуда и не вышел. Через полминуты он ворвался обратно в номер и, часто дыша, произнес:

– В вестибюле менты.

– Я так и знал! Опоздали! – выкрикнул Хамид и в отчаянии ударил кулаком в стену.

Один Ахмед сохранил самообладание. Он развернул к себе Рамзана и быстро спросил:

– Сколько их?

– Я видел шестерых. Все в брониках и с автоматами.

– Тогда это точно за нами. – Ровно секунду Ахмед размышлял, после чего повернулся к выходящему на автостоянку окну. – Туда, быстро.

Вайнахи вдвоем бросились к окну. Рамзан первым ухватился за оконную ручку и потянул ее на себя. Створка открылась легко. Рамзан сейчас же лег грудью на подоконник и выглянул из окна:

– Никого.

Ахмед подстегнул его взглядом, и минометчик легко выпрыгнул из окна. Следом за ним на подоконник взобрался Хамид и не менее проворно спрыгнул вниз.

– Давай, Ахмед. Здесь все чисто, – донесся из-за окна его приглушенный голос.

Зато на подоконнике отпечатались следы грязной обуви. Ахмед недовольно поморщился, зашел в ванную комнату и намочил под краном гостиничное полотенце. Прежде чем выйти обратно, поправил задернутую брызгозащитную шторку, прикрывающую лежащий в ванне труп. Труп – это улика, но если до полудня дохлую шлюху никто не обнаружит, то потом всем уже будет не до нее.

С полотенцем в руках Ахмед вышел из ванной и тщательно протер подоконник. Потом расстелил на подоконнике полотенце и, наступая только на него, выпрыгнул из окна. Хамид, нетерпеливо топтавшийся рядом, схватил его за руку:

– Почему так долго?

Не отвечая на его вопрос, Ахмед сдернул с подоконника полотенце и, указав вайнахам на распахнутую оконную створку, приказал:

– Закройте.

Окно располагалось на высоте полутора метров над землей, и Рамзан легко справился с этой задачей. Правда, он не смог повернуть запирающую ручку, зато прикрыл створку достаточно плотно. Ахмед лично убедился в этом.

– Теперь к машинам. Я выеду первым на «Мицубиси», вы следом за мной на «КамАЗе».

Втроем они дошли до угла мотеля и завернули на гостевую автостоянку. За ночь машин на стоянке заметно прибавилось, но это как раз было им на руку. Они миновали две легковушки, стоящий с ними в одном ряду маленький грузовичок «Газель» и вышли к собственному «КамАЗу».

– Давайте в кабину, – не оборачиваясь, распорядился Ахмед.

Хамид с Рамзаном свернули к машине, а Ахмед прошел дальше. Вернувшись в мотель после телефонного разговора с Бондаревым, он поставил «Мицубиси» на противоположном краю автостоянки. До машины оставалось каких-нибудь пятьдесят метров, но ее загораживал стоящий на стоянке трейлер. Неспешно шагая, Ахмед обогнул трейлер, но, едва увидел «Мицубиси», сейчас же нырнул в узкий проход между двумя стоящими рядом грузовиками. Напротив внедорожника, преграждая путь, стояли два милицейских автомобиля. Самих милиционеров рядом не было, но из приоткрытого водительского окна одной из милицейских машин поднимался сигаретный дым. Как минимум один милиционер находился внутри. Случайность? Или милиция целенаправленно разыскивает его машину? Ахмед попытался вспомнить, где и при каких обстоятельствах оставил улику, которая могла бы вывести на его след. Так и не вспомнил, но это ничего не меняло.